Ближняя дача сталина в москве фото внутри
Дачи для вождя: где и как отдыхал товарищ Сталин
Удавшаяся жизнь для обычного советского человека сводилась к сакраментальной формуле «дачка, тачка и собачка». Подразумевалось, что пришедший к успеху строитель коммунизма должен обладать дачей, автомобилем и квартирой. У представителей советской номенклатуры с этой триадой дело обстояло куда проще, ведь всеми ее составляющими государство обеспечивало их в первую очередь. Именно дачи сыграли в судьбе некоторых высших руководителей партии и правительства ключевую роль. Никиту Хрущева соратники по партии принудительно отправили на пенсию во время отдыха того на госдаче в Пицунде, а Михаила Горбачева путч 1991 года застал в отпуске на объекте «Заря», новенькой даче в крымском Форосе. Однако культуру такого релакса, даже постоянной жизни на даче и управления оттуда страной ввел Иосиф Сталин, у которого было больше десятка специально построенных резиденций под Москвой, в Крыму и на Черноморском побережье Кавказа. Как проводил свое время на дачах особого назначения товарищ Сталин — в большом обзоре Onliner.
Принудительный отдых
К моменту триумфального захвата власти многие профессиональные революционеры подошли с напрочь испорченным здоровьем. Большинство из них до «победы Великого Октября» влачили довольно жалкое существование. Преследование властей, тюрьмы, постоянные ссылки в богом забытые места с чудовищным климатом и условиями жизни наложили свой отпечаток на состояние их организма. Даже в эмиграции многие бедствовали и жили лишь мечтами о неизбежной «победе пролетариата». За революцией последовала гражданская война с ее лишениями, и об отдыхе руководители РКП(б) смогли задуматься лишь в начале 1920-х. В апреле 1921 года партия обязала (именно обязала!) некоторых высокопоставленных товарищей отправиться на принудительный отдых. Среди счастливчиков были организатор Октябрьской революции и создатель Красной армии Лев Троцкий, глава Москвы Лев Каменев, зампред Совнаркома и будущий руководитель правительства Алексей Рыков, а также нарком по делам национальностей Иосиф Сталин. Первый отпуск Сталина, который он провел на Кавказе, длился два с половиной месяца, и впоследствии такая и даже бо́льшая продолжительность отдыха стала для будущего вождя нормой.
По возвращении с Кавказа Сталин обзавелся и своей первой загородной резиденцией. В пустующей привлекательной недвижимости под Москвой недостатка не было. После революции многие дворянские и купеческие усадьбы оказались брошены стремительно уехавшими из страны хозяевами. Ленин, к примеру, обосновался в подмосковном дворце вдовы Саввы Морозова Зинаиды в Горках (где, собственно, в итоге и умер). Сталину в октябре 1921-го достался особняк на территории бывшего имения Левона Зубалова, богатейшего нефтепромышленника, владевшего заводами в Баку и Батуми. В соседних домах в той же усадьбе разместились другие видные большевики: Анастас Микоян, Николай Бухарин и Климент Ворошилов. Дача «Зубалово-4» стала первой в череде многочисленных сталинских резиденций.
В «Зубалово» Сталин приезжал больше 10 лет, до 1932-го, здесь выросли его дети. Дочь Светлана в своей книге «20 писем другу» называла эту дачу не иначе как «солнечным домом». Двухэтажное здание располагалось на 14-м километре Рублевского шоссе, там было 12 комнат. Вместе с семьей Сталина здесь же проживали родственники его первой жены Екатерины Сванидзе и родители второй (текущей на тот момент) жены Надежды Аллилуевой. Но все же в этот период основным местом жительства наркомнаца оставалась его кремлевская квартира.
Там же, прямо в Кремле, жили и многие другие функционеры большевистской партии. К концу 1920 года все мало-мальски подходящие помещения были уже заняты. В 325 квартирах, расположенных в различных зданиях на кремлевской территории, было прописано более 2 тысяч человек, и коммунальное состояние всей этой жилплощади было весьма печальным. Сам Сталин все в том же 1921 году значительно улучшил свои жилищные условия. В январе из маленькой квартирки в Большом Кремлевском дворце он вместе с супругой переехал в куда более просторные апартаменты в Потешном дворце, где прежде, до своей смерти в сентябре 1920-го, проживала очередной «верный друг и соратник» В. И. Ленина, глава женского отдела партии Инесса Федоровна Арманд (д’Эрбенвилль).
Как и дача в Зубалово, эта квартира №1 оставалась резиденцией (городской) Сталина до 1932 года, когда он уже прочно взял власть в свои руки, возглавил партию и давил оппозицию разного толка и справа, и слева. Но в этом 1932 году случилось событие, заставившее его полностью поменять свои места жительства и отдыха. 8 ноября после банкета, посвященного очередной годовщине Октябрьской революции, поссорившаяся с мужем Надежда Аллилуева вернулась в ту самую квартиру в Потешном дворце и застрелилась из небольшого пистолета, который подарил ей брат Павел. Самоубийство жены потрясло Сталина, он счел его предательством и унижением, ведь личная жизнь генсека в один момент стала темой для пересудов его соратников. По всей видимости, желая избавиться от любых напоминаний о прежней жизни, Сталин поменял квартиру в Кремле (там он, впрочем, впоследствии почти не ночевал, появляясь лишь для обеда) и переехал из своего дома в Зубалово в новый двухэтажный девятикомнатный особняк на территории усадьбы «Липовка».
Впрочем, последний стал лишь временным пристанищем. В 1933 году прямо посреди леса в подмосковном селе Волынское, всего в нескольких километрах от города, началось строительство новой резиденции вождя, вошедшей в историю как Ближняя дача. Это был первый дом, целиком и полностью построенный в соответствии со вкусами Сталина, который станет его основным местом жизни на следующие почти два десятка лет.
Дачи — Ближняя и Дальняя
В 1930-м в Хозяйственном управлении ЦИК СССР, организации, обеспечивавшей быт высшего советского руководства, появилось новое подразделение — архитектурно-проектная мастерская. В июне следующего года ее возглавил 36-летний архитектор Мирон Мержанов, который выделился из массы коллег своим замечательным санаторием РККА, построенным в 1929-м в Сочи. В процессе возведения этого объекта он тесно общался с наркомом по военным и морским делам Климентом Ворошиловым, который, видимо, и порекомендовал его для новой ответственной роли. Именно Мержанову предстоит спроектировать самые любимые дачи Сталина, в том числе подмосковную Ближнюю, и сразу несколько объектов на Черноморском побережье Кавказа. Впрочем, статус личного архитектора вождя в итоге не уберег Мержанова от репрессий. В 1943-м он вместе с женой и ближайшими сотрудниками был арестован, получил 10 лет лагерей и отправился на Дальний Восток, в Комсомольск-на-Амуре, где в «шарашкиной конторе» продолжил заниматься архитектурной деятельностью. Освободили его только в 1954-м, после смерти «Хозяина».
Но, несмотря на свою деятельность в Комсомольске и сразу несколько построенных пышных санаториев на Кавказе, важнейшей работой Мержанова стала, конечно, именно Ближняя дача. Ее стиль можно определить как постконструктивизм, смесь отмиравшего уже архитектурного авангарда с приходящей ему на смену неоклассикой. Изначально одноэтажная, в 1940-е она получила второй уровень и в таком виде дошла до наших дней, оказавшись сейчас в черте Москвы, неподалеку от Минской улицы, одноименной станции метро и парка Победы. После окончания стройки, в 1934 году, Сталин переехал сюда жить на постоянной основе, и с тех пор до самой смерти именно Ближняя дача оставалась его главной и самой любимой резиденцией.
Ближняя дача и внешне, и внутренне отражала личные художественные и бытовые пристрастия вождя. На первом этаже находилось семь комнат. Из просторной прихожей коридор вел направо в две жилые комнаты (детскую, ставшую потом кабинетом, и гостевую). Прямо можно было пройти в большой зал-столовую, рядом с которым находились спальня и ванная генсека. Но любимая комната Сталина была слева от прихожей. Это была так называемая малая столовая, ставшая впоследствии основным местом его работы и отдыха. Там Сталин и принимал гостей, и обедал, и спал на одном из диванов. Там же он и умер 5 марта 1953 года.
На возведенном впоследствии втором этаже находились дополнительные гостевые помещения, куда вел и встроенный при реконструкции дачи лифт. Но на второй этаж Сталин практически не поднимался. Все его пространство для жизни ограничивалось этими семью комнатами. Судя по всему, под зданием существует и подземный бункер, достоверной информации о котором по-прежнему нет, но, судя по тому, что на Ближней даче Сталин жил и во время войны, когда линия фронта была очень близко, бункера там просто не могло не быть.
Дачу окружал большой парк, даже скорее лесопарк площадью два десятка гектаров. Сталин очень любил заниматься дачным хозяйством. Для него в Волынском организовали теплицу для цитрусовых, разбили виноградник, выращивали арбузы и разводили рыбу в пруду. Сохранились сотни личных распоряжений вождя, в которых он указывал, как верно вести хозяйство, управление которым составляло важную часть его отдыха.
Ближняя дача потому и получила такое прозвище, что существовала еще и дача Дальняя. Ее построили в 1937—1939 годах в бывшем имении графов Орловых Семеновское. Она во многом (по планировке, отделке, меблировке) напоминала свой аналог (до его надстройки) в Волынском. Сталин вообще был крайне консервативен в привычках — все его резиденции похожи друг на друга. Впрочем, в Семеновском с его живописным усадебным парком вождь бывал редко, его основным местом жительства оставалось Волынское.
Вождь на отдыхе
Кроме отдыха в лесу под Москвой, значительную часть жизни Сталина занимали многомесячные летние отпуска. Разумеется, это не был отдых в привычном нам понимании этого слова. Сталин не забывал контролировать ситуацию в стране и находясь в Крыму или на Кавказе. Ежедневно он получал пачку документов, принимал зарубежных гостей, активно переписывался с оставшимися в Москве соратниками, иногда отдыхал вместе с ними, и на это время центр власти в СССР полностью перемещался на одну из «дач особого назначения». Однако все более активно дающие о себе знать болезни все же заставляли Сталина и заниматься лечением, и просто ничего не делать, прогуливаясь вокруг дачи, играя в бильярд или городки.
Впервые съездив в 1921-м в отпуск на Кавказ и пропустив следующий год, с 1923-го он в течение 13 лет ежегодно на несколько месяцев выезжал «на юг», зачастую чередуя в течение одной поездки Крым и Кавказ. С 1937 года в таких выездах наступил перерыв. Сначала он остался в Москве из-за необходимости личного контроля за «Большим террором» (1937—1938), в 1939-м летом готовился пакт о ненападении с Германией, ну а потом началась Вторая мировая. Вновь в южный отпуск Сталин отправился лишь в 1945 году. С этого времени в его вкусах наметилась эволюция. Вместо летнего периода он начал уезжать из Москвы ближе к осени и задерживался на юге иногда до Нового года.
С возрастом Сталина росла и продолжительность его отдыха. В 1946—1949 годах он растягивался на три — три с половиной месяца, в 1950—1951-м — на четыре с половиной. При этом на одном месте все это время он не сидел, постоянно переезжая с одной дачи на другую, благо созданная сеть позволяла регулярно менять резиденции, находившиеся неподалеку друг от друга.
Спустя год после начала сооружения дачи №27, в январе 1932-го вышло постановление «О строительстве Дома отдыха ЦИК в поселке Холодная речка (Багрыпста) Гагрского района Абхазской АССР». Резиденция «Холодная речка» (дача №18) в 15 километрах от Гагр и в 43 километрах от Сочи стала одной из любимейших у Сталина. Проектировал объект Мирон Мержанов, автор Ближней дачи, и строились они во многом параллельно. Трехэтажное здание площадью 500 квадратных метров сооружалось в очень сложных условиях: оно буквально врезано в склон горы. Как обычно, основным цветом был выбран темно-зеленый (среди деревьев он делал дачу малозаметной), внутренняя отделка панелями из ценных пород дерева тоже была очень типичной для сталинских дач. Внутри была привычная номенклатура комнат: спальни, столовая, кабинет, бильярдная, кинозал. В комплекс входили и служебные здания, и даже собственная ГЭС для обеспечения электроэнергией. В сентябре 1933 года Сталин писал одному из своих соратников: «Был сегодня на новой даче около Гагр. Получилась (она теперь окончена постройкой) великолепная дача». В общей сложности вождь приезжал на «Холодную речку» 14 раз.
После войны ко всему этому ассортименту резиденций добавилась госдача №5, которую возвели на берегу абхазского озера Рица в 1947 году. Она выглядела скромнее прочих: одноэтажное кирпичное здание, оштукатуренное и покрашенное в непременный темно-зеленый. Сюда Сталин приезжал не очень часто и обычно на короткое время. После войны он начал плохо переносить жару (собственно, во многом поэтому его отпуска сместились на осень), и, если в основные кавказские резиденции приходил зной, вождь уезжал на горную Рицу, где и пережидал его. Обычная схема его отпуска включала основное пребывание в Сочи, затем переезд в «Холодную речку» с выездами на Рицу, затем следовала «Мюссера» или Новый Афон с кратковременными поездками на лечение в Цхалтубо или Боржоми.
Помимо этих объектов, для Сталина был построен и ряд других, в которых, впрочем, он бывал довольно редко. В 13 километрах от Ялты над Массандровским дворцом в 1949 году для него построили деревянную дачу «Малая Сосновка». Все в той же Абхазии, в Новом Афоне, по соседству с местным знаменитым монастырем в 1948 году появилась дача №8 «Ласточкино гнездо».
В 1938—1940 годах была построена и резиденция «Большие броды», расположившаяся на озере Валдай в Новгородской области. Здесь Сталин был всего один раз, после чего отдал ее в пользование главе Ленинграда Андрею Жданову (там он и умер в 1948-м). Кроме того, существует и информация о начале строительства новой госдачи под Куйбышевом (сейчас Самара), который выступал в роли запасной столицы СССР в случае начала войны. Из-за смерти вождя работы по возведению объекта так и не были завершены.
В последний год своей жизни, 1952-й, Сталин на юг не поехал. Даже в Кремле за год он появлялся всего 50 раз — меньше раза в неделю. Фактически он безвылазно провел целый год на Ближней даче. «Он постарел. Ему хотелось покоя. Он не знал порой сам, чего ему хотелось Он был предельно ожесточен против всего мира. Он всюду видел врагов. Это было уже патологией, это была мания преследования — от опустошения, от одиночества Его взрывало от злости, и, найдя любой маленький повод, он распекал первого попавшегося под руку», — писала его дочь Светлана Аллилуева.
Врач Сталина Мясников добавлял в картину последних месяцев его жизни медицинских красок: «Полагаю, что жестокость и подозрительность Сталина, боязнь врагов, утрата адекватности в оценке людей и событий, крайнее упрямство — все это создал в известной степени атеросклероз мозговых артерий (вернее, эти черты атеросклероз утрировал). Управлял государством, в сущности, больной человек Склероз сосудов мозга развивался медленно, на протяжении многих лет. У Сталина были найдены очаги размягчения мозга очень давнего происхождения».
На следующий день, 1 марта, Сталин в своей любимой малой столовой перенес инсульт. Обстоятельства его смерти хорошо известны. После четырех дней агонии, в 21:50 5 марта 1953 года этот человек наконец умер. Светлана Аллилуева присутствовала при этом: «Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент — не знаю, так ли на самом деле, но так казалось, — очевидно, в последнюю уже минуту он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут — это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, — тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился… В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».
К этому моменту экстренный пленум ЦК КПСС, снявший Сталина со всех должностей, уже час как завершился. Соратники еще при жизни своего уже беспомощного бога свергли его, сняли с руководящих постов и поделили власть. Новая эпоха наступила и для номенклатурных дач: сталинскими резиденциями новое «коллективное руководство» страны пользоваться не собиралось.
Пионер Блинов в гостях у Сталина
Поближе к Кремлю
Между тем кратчайшая дорога от Кремля до «Ближней» занимала не более 12 минут. Начальник хозчасти дачи И.М. Орлов вспоминал: «Сталин сообщал нам заранее, вернее, за несколько минут, что он едет на дачу. Я тут же звонил на дачу и сообщал дежурному, чтобы готовили обед или ужин, в зависимости от времени. Дежурный тут же сообщал на кухню о приезде Хозяина. Там знали, что он заказал накануне на ужин, и все, что было заказано, тут же подогревалось и в специальных мельхиоровых судках приносилось в столовую. Если приезжали гости, на кухне успевали также приготовить все к приезду гостей и Хозяина. Обслуга всегда все держала наготове и знала наше время в дороге. В считаные минуты машину из Арсенала подавали через средние ворота к подъезду N 2 или изредка к парадному въезду в здание правительства, где слева в арке была дверь, ведущая в квартиру Сталина».
За мостом через окружную железную дорогу, известную ныне как МЦК, метров через 200 от «Кутузовской избы», слева от основной трассы, начиналось узкое шоссе. Въезд на него охранял пост МГБ. Вначале обе дороги шли почти параллельно, а сразу за Поклонной горой узкое шоссе круто уходило влево в молодой лесок. Метров через 600 автомашины поворачивали направо и, преодолев небольшой подъем, проезжали еще 100-150 метров в окружении густых зарослей до главных ворот «Ближней».
В начале 1950-х гг. Сталин иногда требовал менять маршрут в целях безопасности. Генерал Н.П. Новик, тогдашний замначальника Управления охраны МГБ, вспоминал спустя более чем полвека: «Случай был в феврале, когда вместо поворота налево он приказал повернуть направо через Воробьевы горы». Эта дорога оказалась нечищеной, поскольку зимой ею не пользовались, и тяжелый ЗИС забуксовал. Вождь разгневался: «И он с большим неудовольствием, я бы сказал, резко сказал: «Вы все меня под пули возите! У вас только один путь, вы даже не подумаете найти какой-то другой путь».
Девятый километр
Итак, кортеж вождя приближался к главному въезду на «Ближнюю». В 1930е гг. это место называлось «девятый километр». Неподалеку, на Можайском шоссе, стоял километровый столб с цифрой 9. Тесовые двустворчатые ворота охранял пост N 1. Здесь основная машина замедляла ход. Прикрепленный, приоткрыв дверцу, высовывался и громко называл свою фамилию. Ворота открывались, и автомобили, не останавливаясь, двигались к Главному дому.
Когда Сталин вызывал на дачу соратников, то процедура была иной. Приглашенные ждали, пока откроется боковая калитка и старший офицер наряда выйдет к визитерам. Офицер всегда подходил к автомобилю гостя со стороны пассажира, сидящего рядом с водителем. Старший наряда, опознав приглашенного, давал напарнику команду открыть ворота. Машины медленно въезжали внутрь, и ворота тут же закрывались. Ночью все происходило в свете двух мощных прожекторов.
Через ворота N 1 на дачу въезжали сам Хозяин и его близкое окружение. Все остальные, в том числе офицеры спецслужб, проезжали мимо первых ворот дальше по шоссе, огибали дачу справа и через ворота N 3 попадали на хоздвор. Минуя фруктовый сад, затем теплицу, котельную и прочие постройки, через ворота N 2 гости въезжали на основную территорию к хозяйственной пристройке Главного дома. Здесь, в так называемом служебном доме, размещались охрана и обслуживающий персонал. Прибывшие проходили в комнату дежурного, где ожидали вызова.
Скрывавшие дачу заборы имели разную высоту: четырехметровый наружный был позднее надстроен до шести метров, высота внутреннего составляла два метра. Между заборами оставался двухметровый проход.
Самая уютная комната
По первоначальному проекту «Ближняя» была одноэтажной, затем по указанию Сталина был надстроен второй этаж. Туда можно было подняться на лифте, но вождь там практически никогда не бывал.
На первом этаже с Хозяином связано практически все, в том числе обширный 7,2-метровый туалет. Объект принципиальной важности: не так давно из истории болезни стало известно, что Сталин среди прочего страдал диареей. Среди комнат первого этажа особо выделим Малую столовую. Именно здесь поздним вечером 1 марта 1953 г. вождя обнаружил лежащим на полу помощник коменданта дачи подполковник Петр Лозгачев.
Сам готовил в камине шашлык
Сотрудники охраны рассказывали, что до войны у генсека стоял и городской телефон. Часто случалось, что по нему по ошибке звонили посторонние. Сталин сердился и в конце концов приказал городской телефон убрать, а все остальные телефоны переключить на дежурных.
Работая по ночам, вождь, как правило, не вызывал прислугу, поэтому на круглом столике с мраморной крышкой, который стоял у окна, выходящего на южную открытую веранду, всегда стоял электрический чайник. Ночью хорошо работалось, особенно зимой, когда ночи так длинны. В мягком свете лампы посверкивал хрустальный стакан в мельхиоровом подстаканнике. Генсек прихлебывал маленькими глотками чаек с лимоном, и карандаш летел по бумаге.
Портрет пионера Блинова
Так размеренно и текла жизнь на «Ближней» в послевоенные годы. Легкий поздний завтрак и работа до поздней ночи, прерываемая в отсутствие гостей прогулками по парку и скромными одинокими трапезами.
Жертва облегченных пружин
С Малой столовой неразрывно связаны события последних дней жизни Сталина. Известно, что после 17 февраля 1953 г. он с «Ближней» почти не выезжал и ни в каких официальных мероприятиях не участвовал. Казалось бы, это должно подтверждать версию о плохом самочувствии «отца народов» в последний месяц жизни. Тем не менее 27 февраля он парился в бане, а вечером того же дня отправился смотреть балет.
Субботу, 28 февраля, Сталин провел в одиночестве, несмотря на то что это был день рождения дочери. Он никуда не собирался, поскольку заранее заказал себе ужин, написав, как обычно, на листке бумаги список блюд. В тот раз ему должны были подать паровые котлеты, сок, нарзан, фрукты.
Неожиданно для охраны вождь изменил распорядок и отправился в Кремль. Там вместе с соратниками посмотрел фильм, а затем пригласил на дачу Булганина, Берию, Маленкова и Хрущева. По свидетельству П.В. Лозгачева, «гости были на даче с 11 часов вечера 28 февраля и уехали в 3-4 часа ночи 1 марта».
В воскресенье, 1 марта, Сталин в обычное время никого к себе не вызвал. Ни офицеры охраны на постах вокруг Главного дома, ни специальная сигнализация никакого движения в комнатах не зафиксировали. Охрана могла следить за перемещениями Хозяина по комнатам, не выходя из служебного здания. Дело в том, что межкомнатные двери на сталинской половине были оборудованы датчиками. Когда двери открывали или закрывали, на пульте в комнате дежурного по Главному дому зажигались лампочки.
К вечеру дежурные находились в тревожном состоянии. По инструкции они без вызова не имели права беспокоить охраняемого. В 23 часа фельдъегерь привез из ЦК КПСС секретную почту, адресованную «лично Сталину». По установленному порядку почту нужно было оставить во второй комнате либо передать вождю. Из этой комнаты в прихожую ведут двойные двери. Вот через них и открытую дверь Малой столовой Лозгачев увидел Сталина. Тот лежал на полу около дивана, что у правой от двери стены.
Существует множество версий событий 1 марта. Говорят даже проникновении неких злоумышленников в Малую столовую через террасу. Последнее совершенно невозможно: вся система безопасности на даче полностью исключала появление на территории объекта неизвестных лиц.
Дело, скорее всего, обстояло значительно проще. Рядом с лежащим на ковре Сталиным валялась смятая газета. Последним вождь просмотрел номер «Правды» за 28 февраля. Пожалуй, пристальное внимание вождя могла привлечь небольшая редакционная заметка «Грубые искажения» на 2-й странице. Там со ссылкой на «Горьковскую правду» сообщалось о том, что в 12-м томе БСЭ помещены статьи о городе Горьком и Горьковской области, содержащие серьезные ошибки. Смятая и отброшенная в сторону на пол газета свидетельствует о том, что вождь был взбешен. Будучи сам аккуратистом, он не терпел небрежности в работе.
К тому времени у Сталина пропала речь, что весьма показательно для развития инсульта. При прямом попустительстве Берии и Маленкова вождь остался без врачебной помощи на целую ночь. Врачи прибыли на «Ближнюю» лишь утром 2 марта. С момента приступа прошло более 12 часов.
